Непридуманная жизнь
6 ноября уральскому писателю исполнилось бы 170 лет. Дмитрий Мамин-Сибиряк оставил яркий след в истории отечественной литературы. А его произведения актуальны и злободневны.
О времена, о нравы
Не могу сказать, что Мамин-Сибиряк из тех писателей, что присутствуют в моей жизни всегда. После слез, пролитых в детском саду над душераздирающей судьбой несчастной одинокой уточки, я о нем довольно долго не вспоминала, пока однажды в руки не попались «Приваловские миллионы». Прочитала, ужаснулась; произошло запоминание. С тех пор, пожалуй, эта книга так и осталась для меня самой знаковой в творчестве Дмитрия Наркисовича.Действие романа крутится вокруг молодого, а главное – холостого миллионера, вернувшегося в родной городок. Миллионщик, пусть даже и подрастративший родовое достояние, все равно завидная добыча, так что женская часть населения приходит в ажитацию. А дальше сложные любовные отношения, интриги, «старые люди» - «новые люди», попытки «опекунов» оттянуть себе остатки «приваловских миллионов»… Ну да, бог с ними, интригами, какой роман без этого. Меня при первом чтении поразила дикость нравов в среде промышленников, страшная безудержность русской души, какая-то ее бесстыжесть. Ну, не должны люди так жить, это неправильно, безбожно, отвратительно:
«Беспримерное, чудовищное богатство Привалова создало жизнь баснословную в летописях Урала. Этот магнат-золотопромышленник, как какой-то французский король, готов был платить десятки тысяч за всякое новое удовольствие, которое могло бы хоть на время оживить притупленные нервы. Гуляевский дом в Узле был отделан с царской роскошью. Какая жизнь происходила в этом дворце в наше расчетливое, грошовое время, — трудно даже представить; можно сказать только, что русская натура развернулась здесь во всю свою ширь. С утра до ночи в приваловских палатах стоял пир горой, и в этом разливном море угощались званый и незваный. И в то же время в том же самом доме в тайных молельнях совершалась постоянная раскольничья служба. Часто и хозяин и гости прямо с пьяной оргии попадали в моленные и здесь отбивали земные поклоны до синяков на лбу. Словом, жизнь, не сдерживаемая более ничем, не знала середины и лилась через край широкой волной, захватывая все на своем пути. Но обыкновенной роскоши, обыкновенного мотовства этим неистовым детям природы было мало. Какой-то дикий разгул овладел всеми: на целые десятки верст дорога устилается красным сукном, чтобы только проехать по ней пьяной компании на бешеных тройках; лошадей не только поят, но даже моют шампанским; бесчисленные гости располагаются как у себя дома, и их угощают целым гаремом из крепостных красавиц».
Страшные сюжеты
Съездила в Екатеринбург, походила вокруг Расторгуевско-Харитоновской усадьбы (на горке, напротив Спаса-на-Крови), описанной в «Приваловских миллионах» - захотелось вернуться к книге, перечитать.Когда готовилась к краеведческой гостиной про тайны Екатеринбурга, снова вспомнила про злосчастную усадьбу. Говорят, там до сих пор в подземных ходах и подвалах запрятано харитоновское золото. А пошел этот «звон» от графа Алексея Николаевича Толстого, который в 20-х годах прошлого века приезжал в Свердловск и написал весьма занятный очерк… Опять захотелось вернуться к роману «Приваловские миллионы».
Вот ведь история: не самое легкое и приятное чтение. «Дикое счастье». Нашел мужик золотую жилу, но оказался слабее своего «счастья». И опять все через край. Жажда наживы подчинила себе всё, отняла у Гордея и семью, и сам рассудок. А потому что не только счастье дикое, случайное, душа тоже дикая, слепая, первобытная, необузданная.
Суровые кержацкие нравы в «Трех концах». Трагический финал «Золота»… При чтении романов Мамина-Сибиряка создается общее впечатление страшных сюжетов (это, конечно, мое субъективное мнение). Но при этом снова и снова к нему возвращаешься. Наверно, потому что жизнь написана настоящая, не придуманная, не приукрашенная.
Поэзия души с грустинкой
А любимые рассказы все грустные. Люблю, когда про природу. Со школы люблю «Зимовье на Студеной». Но с возрастом обращаешь внимание на другие вещи, чем в детстве. Например, тема одиночества Елески. Со смертью верной собаки оно подступило к старику уже вплотную. И вот эти горькие слова «Елеска состарился и боялся только одного, что придет смертный час и некому будет его похоронить» воспринимаешь совсем иначе, острее и ближе к сердцу.Если в романах жесткая правда жизни, то в рассказах – высокая поэзия души. «Милые зеленые горы!.. Когда мне делается грустно, я уношусь мыслью в родные зеленые горы, мне начинает казаться, что и небо там выше и яснее, и люди такие добрые, и сам я делаюсь лучше. Да, я опять хожу по этим горам, поднимаюсь на каменистые кручи, спускаюсь в глубокие лога, подолгу сижу около горных ключиков, дышу чудным горным воздухом, напоенным ароматами горных трав и цветов, и без конца слушаю, что шепчет столетний лес...» Чисто стихотворение в прозе!
Сильно написано. А еще люди в этих рассказах, простые люди, красивы, потому что живут в мире с природой и со своей совестью. «Приемыш», «На сайме», «Богач и Еремка»… На этих рассказах отдыхаешь душой.
А там, где Дмитрий Наркисович показывает красоту уральской природы, готова подписаться под каждым словом, потому что тоже люблю путешествовать по лесам и рекам, и мне это близко.
Комментариев 0