Желание жить лучше

Главный инженер Надеждинского металлургического завода Максим Фомичев уверен, что профессия металлурга сегодня возвращает себе былую славу, и считает, что исторически ценное предприятие должно сделать новый рывок, чтобы стать лучшим.

У нас нет 20 лет 

– Максим Станиславович, вы приступили к работе в апреле этого года. Ваши первые впечатления и какие задачи были приоритетными на этот период? 

– С Надеждинским металлургическим заводом я знаком с 2016 года, поскольку работал в службе технического директора УГМК. Должность ответственная, потому что завод является флагманом УГМК-Сталь. Первой задачей было увидеть людей, потому что любой завод, любое предприятие – это в первую очередь люди. Если бы не ситуация с коронавирусом, удалось бы лично пообщаться с большим количеством специа­листов и работников в цехах. 

– Вы обошли весь цикл? 

– К сожалению, не со всеми руководителями успел переговорить лично, но завод уже посмотрел, его сердце – энергетику. Завод традиционно сориентирован, советский завод, русский, скажем так. Отрадно видеть, что начальники цехов и подразделений глубоко вовлечены в процесс. Для меня важно, чтобы каждому человеку было комфорт­но работать. На предприятии сильная команда инженеров – и техническое управление, и лаборатории. Специалисты ориентированы под уникальную технологию предприятия. 
На заводе хорошо применяются цифровые технологии, для меня важно, чтобы IT-технологии создавались и работали не только для аудиторских систем и менеджмента, а для каждого работника на его месте, чтобы каждый мог свободно оперировать данными во благо качества продукции.

– Технологии достаточно не новые, завод в очередной раз «на пороге реконструкции». Но все-таки, как вы оцениваете потенциал прокатного комплекса, сколько в запасе лет – 10, 20? 

– В XXI веке я бы не говорил про двадцатилетний цикл в металлургии. Да, прокатные цеха сегодня имеют громадный потенциал с точки зрения возможных изменений даже на том уровне, на котором они существуют. Но нам нужно думать о кардинальных улучшениях.

– Все-таки реконструкция?

– Я думаю, да! И мы должны работать на это. Мир меняется, усложняются технологии. Машины становятся более уникальными для человека, и требования наших потребителей будут только ужесточаться с точки зрения качества продукции. Соответственно, сегодня лидирующие продукты будут у тех, кто выпускает их с оптимальной ценой и качеством. К этому надо стремиться, чтобы иметь колоссальную конкурентоспособность в будущем. И у нас на это нет 20 лет. 

– А сколько есть?

– Мое мнение, что сегодня можно ориентироваться на срок не более 10 лет. Посмотрите на конкурентов в России – за 10 лет произошло кардинальное обновление, я не говорю уже про Китай, где мощности в металлургии обновляются чуть ли не каждый год. Мы видим, как это происходит, как там развиваются технологии в области металлургии, машиностроения и прочее. 

– Вы более 20 лет в металлургии, за последние 15 – в отрасли уже третий кризис… 5 лет – это реальный период, за который можно реконструировать производство?

– Да, это реально. Снова приведу в пример наших соседей-металлургов и другие заводы в стране, которые считаются лучшими в Европе. 

– Во многом это вопрос финансовых возможностей...

– Это вопрос желания и стремления. Не только финансы влияют на производство. Очень важно, чтобы мы все имели одну задачу и цель. С финансами всегда трудно и за них всегда идет борьба: в любой истории инвестиций всегда есть доказательная база. Нет таких альтруистов среди акционеров и собственников, которые бы давали деньги ради того, что кто-то их просто попросил. Всегда нужно уметь доказывать, иметь желание развиваться и стремление жить лучше. 

– Эту фразу в нынешних экономических условиях я бы сократила до слова «жить»… 

– Это неправильный подход, «жить» – это вопрос существования, а вот стремление «жить лучше» – это значит развиваться, знать, что делать, и начинать действовать и достигать цели. 

– Хорошо, есть какой-то обозримый период реализации планов реконструкции на заводе? 

– Мы проработали много концепций, должны в этом году окончательно выбрать вариант развития. Задача – сделать наш завод лучшим. И пусть этот путь будет тяжелым и долгим, исторически ценное предприятие, и каждый, кто здесь трудится – этого достойны. 

Я – за профессиональный спор 

– Вы автор шести патентов…

– Есть немножко.

– И более двадцати научных публикаций…

– Увлекался когда-то.

– Что для вас является мотивацией в инженерно-научной работе?

– Инженерная деятельность – тяжелая. Всегда любой патент – это коллективная работа, и в его основе – острая проблема. Патент никогда не рассматривался нами как реализация наших материальных благ. Скорее, нам всегда было интересно найти решение проблемы: каким-то новым способом создать технологии и внести свой вклад в развитие отрасли, иметь историческую ценность за плечами. 
Я считаю, что можно все улучшить в этой жизни, что в этом мире нет нерешаемых вопросов, просто надо найти единомышленников, людей, которые компетентны каждый в своей специфике – из этого и складывается коллектив, в котором должен быть профессио­нальный спор – только так и рождаются решения. 

– То есть ваши оперативки — это дискуссии? 

– На технологических совещаниях, где нужно решить проблему, должна быть дискуссия – это правильный принцип совещания. Совещания – это не демонстрация своих знаний одного перед другими. Еще хуже, когда все молчат. Мне посчастливилось побывать на зарубежных предприятиях. В европейских и американских практиках управления дискуссии – это желание поделиться своими зданиями, чтобы достичь результата. 

– А что вы для себя взяли в работу после практики в Европе?

– Европейская история менеджмента – это другой класс подхода, другой класс воспитания, взять и сделать все по европейскому стандарту было бы не верным. Но я за профессиональный спор и дискуссию, хотя часто встречаю типичный русский страх перед руководством (откуда-то взялось это в нас), и он мешает отстаивать свою точку зрения. 

– Отстаивая позицию – берешь ответственность на себя.

– Абсолютно справедливо. Каждый из нас должен брать ответственность – но это сложно, и не всегда получается. Мы все люди, мы все учимся.

– В вашей практике это уже третий кризис в отрасли. Обстановка, которая была на рынке и в тот момент и сейчас – как вы оцениваете? 

– Тогда все было сложнее, ситуация резко менялась, у нас не было четкого представления, что делать, учились на ходу. В те времена и в ту волну изменений приходилось принимать жесткие меры и тяжелые решения, закрывать производства (речь об одной из площадок ЕВРАЗа – Прим ред.). Сейчас, наверное, уже у всех металлургов есть опыт для решения подобных ситуаций. Но именно в кризисные периоды мы стали говорить про построение цепочки ценностей, стали применять лучшие практики, создавать единые базы знаний… 

– Стали больше считать, экономить и беречь. 

– И это тоже. В металлургическом производстве мелочей нет. Каждая мелочь, сохраненная и пригодная для использования, дает нам возможность экономить. Системный подход позволяет более эффективно использовать ресурсы. 
В Европе видел предприятия и постарше. В Чехии металлургический завод совмещает историческую ценность и развитые технологии: там работает прокатный стан, который нисколько не моложе нашего. Но там чистота и порядок. 
Я буду много говорить об этом, потому что порядок – это культура производства. Всегда можно найти способ улучшить свое рабочее место. 

– Вы были на производстве, потом в управляющей компании, теперь опять на производстве. Где вам комфортнее?

– Не могу сказать. Я такой человек, который привык отдавать себя работе, я всегда считал, что без разницы, где человек работает, если он работает и отдает себя делу – это самое главное. Интересно должно быть везде! Если тебе не интересно, то лучше не делай, потому что ты теряешься, сгораешь. У меня 26 лет работы за плечами, они пролетели как мгновение. 

– Вы планируете встречи, мозговые штурмы с молодежным активом предприятия? 

– Коронавирус внес свои коррективы в нашу жизнь, некомфортно себя чувствую в видеосвязях, живое общение с людьми лучше. А так, когда появится возможность, мы с молодыми специалистами будем обсуждать наш потенциал. Я всегда открыт к общению. Знаю, что у молодежи есть острые вопросы, но есть и гениальные идеи. Сам был таким, и порой мне именно этого и не хватало.

Город не суетный, но и не ленивый 

– Ваши впечатления от Серова?

– Я бы назвал Серов – городом смелых людей.

– Почему?

– Не знаю. Честно сказать, очень поражен городом, количеством молодых и открытых людей. Это бросается в глаза, особенно по центральным улицам.
Я проехал весь город, и он мне очень понравился: зеленый, красивый, крепкий. Я здесь чувствую себя легко, здесь можно собраться с мыслями. Город не суетный, но и не ленивый, я бы так сказал. Он имеет душу. Может быть, потому что здесь все так или иначе связаны с заводом. 

– Металлурги – особая каста? 

– Металлурги – это те люди, которые умеют любить свою профессию, свой выбор, который они сделали однажды. Это люди, которые сознательно идут на риск. Знаете, когда человек влюбляется в металлургию? После того как он первый раз увидел, как плавится металл. Случайные люди в профессии не задерживаются. Почему День металлурга является одним из самых значимых праздников в России, да даже во всем мире? Я не видел больше профессиональных праздников в таких масштабах. В 2000-х годах мы потеряли престиж профессии, а сейчас, наоборот, профессия набирает силу и люди к ней стремятся. Металлургия, конечно, останется тяжелой сферой, требующей интенсивной умственной деятельности в силу конкурентной среды. Но это профессия будущего.